«Сами себя губим. Главной проблемой Ставрополья эколог назвал пестициды» — с таким заголовком издание «Аргументы и Факты. Ставропольский край» опубликовало интервью председателя Ставропольское краевого отделения ВООП Александра Зазулинского. Утилизация ядохимикатов, развитие туристической и транспортной инфраструктуры Кавказских Минеральных Вод, «мусорная» реформа — на эти и другие темы руководитель регионального отделения Общества пообщался с журналистом издания. Предлагаем ознакомиться с полным текстом интервью:

У звания «житница страны» есть обратная сторона медали: в крае активно применяют ядохимикаты, которые губят не только пчёл, но и здоровье людей. Об этой и других экологических проблемах Ставрополья «АиФ-СК» поговорил с председателем регионального отделения Всероссийского общества охраны природы Александром Зазулинским.

НАЗВАЛИ ОТРАВУ СРЕДСТВОМ ЗАЩИТЫ

Светлана Болотникова, «АиФ-Северный Кавказ»: Александр Хасанович, какие экологические проблемы на Ставрополье, на ваш взгляд, в последнее время обострились, а какие, наоборот, стали менее актуальны?

Александр Зазулинский: Из решённых проблем я бы отметил утилизацию ядохимикатов, оставшихся с советских времён. Склады с пестицидами были в каждом колхозе. Когда предприятия распадались, меняли собственников, химикаты оставались в заброшенных помещениях с протекающими крышами. Опасные вещества загрязняли почву, попадали в речки. В начале 2000 годов минприроды края разработало программу по утилизации этого «наследия» и успешно её реализовало.

Но пестициды остались одной из главных экологических проблем, которые создаёт сельское хозяйство. Раньше их честно называли ядохимикатами, теперь говорят, что это «средства защиты растений», но суть не изменилась — это синтетические вещества с токсическими свойствами, которые способны уничтожать живые организмы. Первыми от них страдают пчёлы. Сколько их уже погубили! А потом поля некому опылять, падает урожайность. Не говорю уже о том, что пестициды смываются в реки.

Сейчас на первый план выходит проблема применения средств защиты растений в личных подсобных хозяйствах. На Ставрополье их около 400 тысяч, и они потребляют сотни тонн пестицидов. Следуют ли люди рекомендациям по применению химикатов, зависит от грамотности и уровня личной ответственности. Думаю, тем, кто производит продукцию на продажу, важнее не безопасность, а привлекательный вид товара. В итоге мы покупаем овощи и фрукты, которые неизвестно чем и когда обрабатывали, а потом удивляемся, что у нас то одно болит, то другое.

Вторая большая проблема, от которой мы постепенно избавляемся, — это лермонтовское хвостохранилище. Там добывали уран, и осталось огромное радиоактивное озеро. В начале 1990 годов мне довелось участвовать в радиометрической съёмке Северного Кавказа. Когда мы пролетали над лермонтовским хвостохранилищем, приборы не то что зашкаливали, их заклинивало — такой был уровень радиации в центре Кавминвод. Хорошо, что хвостохранилище начали рекультивировать.

Из нарастающих проблем я бы назвал увеличение количества транспорта в городах и рост туристического потока.

— Рост турпотока — мечта сотрудников туриндустрии. Но готова ли к этому инфраструктура курортов?

— Туристы на Кавминводы будут ехать, хотим мы этого или нет. Россия — северная страна, и ни плохой уровень сервиса, ни высокие цены не остановят северян от поездки летом на юг. Это я вам говорю как человек, много лет проживший за Полярным кругом. При этом море многим противопоказано, а вот наш климат на КМВ, солнечный и мягкий, полезен всем. Но надо, конечно, вести модернизацию ЖКХ на курортах, решать проблему канализации и вывоза бытовых отходов.

— По Кавминводам идёт спор между властью и экоактивистами из-за границ заказников. На ваш взгляд, получится ли компенсировать сокращение одной природной территории, например на горе Змейка, добавкой в другом месте?

— Нет, я считаю, что урезать никакие природные территории нельзя. У нас и так в крае немного лесов. Едешь — с обеих сторон дороги поля, поля. Не распахано только там, где речушка какая-нибудь течёт или холмы с булыжниками стоят. В общем, там, где трактор не пройдёт.

Но надо отдать должное нашему минприроды: сеть особо охраняемых природных территорий в крае расширяется. Министерство ведёт Красную книгу Ставрополья, устанавливает жёсткие правила охоты и рыбалки. Все эти меры приносят результат: численность диких животных растёт. Фазанов, например, стало так много, что их можно видеть вдоль дорог. Стало больше лис, зайцев. На Кавминводах я как-то видел стаю волков. Под Железноводском через автомобиль однажды перепрыгнул олень.

— Населённые пункты в крае в последние годы благоустраиваются, при этом вырубаются возрастные, раскидистые деревья. Ваше отношение к этому?

— На мой взгляд, каждое дерево нужно оценивать отдельно, проверять, представляет ли оно угрозу. Мы же помним случаи, когда старые деревья падали и убивали людей. Или вот был скандал с вырубкой возле посёлка Иноземцево. Вдоль дороги уничтожали сосны. Оказалось, что они больные, и если их не вырубить, пострадает весь массив.

Но когда принимается решение о сносе дерева, надо всегда понимать, почему это необходимо и где будет компенсационная посадка.

НАРКОТИК НА ЧЕТЫРЁХ КОЛЁСАХ

— Среди усугубляющихся проблем вы назвали засилье транспорта. Можно ли с этим что-то сделать?

— За 10 лет количество машин выросло в 10 раз. Большинство дорог в крае создавались по советским нормативам и не рассчитаны на нынешний поток. Города стали одной большой пробкой. Местные власти пытаются эти проблемы решать. В Невинномысске, например, построили новый путепровод и отремонтировали старый, и теперь там пробок нет. А вот в Минводах реконструкция моста затянулась, и город стоит. Каждая пробка — это выхлопные газы, которыми мы дышим.

— Люди не сопоставляют удобство от транспорта с последствиями для здоровья.

— Личный транспорт — это своеобразный наркотик. Человек с ним приобретает мобильность и не может уже от неё отказаться. Транспортные проблемы будут только усугубляться. Приведу в пример дорогу из Минвод на Кисловодск. Она двухполосная, и в обе стороны — плотный поток машин. Причём часто едут фуры, потому что крупная торговая сеть открыла в Лермонтове логистический центр. Машины плетутся со скоростью 20 км/ч. Теперь дорогу хотят расширить до четырёх полос, но она станет частью трассы Кисловодск — Сочи, и количество транспорта на ней вырастет.

— А разве от этого проекта не отказались? Он же задевает Кавказский заповедник, и экологи выступают против.

— Это стратегический объект, и рано или поздно его построят. Вспомните историю дороги Москва — Петербург. Сколько было протестов против вырубки Химкинского леса. Нашли же решение: над дорогой сделали виадуки — широкие мосты, которые засыпали землёй, засадили деревьями и закрыли сеткой, чтобы звери не выпрыгивали. Машины едут внизу, а звери проходят сверху. Найдут решение и для кисловодской дороги. Максимум, что мы, как Общество охраны природы, можем сделать — это минимизировать ущерб.

Светлое будущее в транспортной сфере — это электромобили. Но чем больше их будет, тем больше будет нагрузка на электростанции. Да, Ставрополье построило ветропарк, солнечную электростанцию, но они пока не могут заменить традиционные источники энергии.

Что можно сделать уже сегодня — газифицировать автотранспорт. Это уменьшит выбросы выхлопных газов.

БАКЛАНЫ УЛЕТЕЛИ

— Промышленности у нас, по сравнению с советскими временами, не много. Вредят ли существующие производства окружающей среде? Жители Будённовска, например, жалуются на опадающие после дождей листья абрикосов и связывают это с местным заводом…

— На химическом предприятии в Будённовске экологическая служба сильная, я лично видел их оборудование. Но у нашей организации тоже появились новые возможности. Она закупила переносные приборы и решила делать замеры вредных веществ в воздухе не на уровне забора предприятий, а на уровне второго этажа зданий. Сейчас исследования идут в 15 самых грязных городах России, таких как Челябинск, Красноярск и др. За ними, возможно, последует Ставрополье.

— Есть и проблема мелких предприятий, которые сливают отходы в местные речки, выбрасывают на свалки. Как с этим бороться?

— Звонить на телефон доверия минприроды. Отходы действительно продолжают сбрасывать. Этого не изменила даже «мусорная» реформа. Предприятиям иногда проще платить штрафы — они не очень велики.

— «Мусорная» реформа на Ставрополье идёт уже три года. Стал ли край, по вашим наблюдениям, чище?

— Главное достижение реформы — это рост тарифов. Но я бы не стал её хаять. Есть и плюсы. В частном секторе Кисловодска, например, больше нет свалок мусора вокруг контейнеров. Под Минводами раньше была помойка, которую время от времени поджигали, а сейчас там построили огромный мусоросортировочный комплекс. Оттуда исчезли бакланы, которые питались на свалке и доставляли проблемы самолётам.

В нашу жизнь постепенно входит раздельный сбор мусора. Решилась проблема с утилизацией автопокрышек, аккумуляторов. К сожалению, отказаться от пластика мы уже не можем. Но рано или поздно механизм его утилизации тоже будет отработан.

Плохо, что самосознание у многих ставропольцев на низком уровне. Они могут бросать мусор на дороге, хотя им ничего не стоит довезти его хотя бы до заправки.

Есть проблемы в экологическом воспитании. Хотя наш край, в отличие от многих регионов страны, сохранил систему экологического образования и лидирует в этой в сфере. У нас работают станции юных натуралистов, эколого-биологические центры, туристические отряды. Но этого мало. На мой взгляд, проблемы экологии должны быть отдельной дисциплиной в школьной программе, чтобы мы могли воспитать людей, которые будут понимать, чем мы сами себя губим.

Оригинал интервью опубликован здесь.

Фото: сайт fotostrana.ru.